ЗАГОВОРНЫЙ СЛОВАРИК
Р1. РУЖЬЕ. ПРОТИВ РУЖЬЯ.
Это идет не стрелец с ружьем,
А поп с требником.
Он идет не птиц стрелять,
А молитву давать.
Примечание: Подобный "шапкозакидательский" заговор могли бубнить
про себя, глядя, например, на приближающихся солдат противника: "че-
пуха, это не воины, попы какие-то!" Что же касается слова "требник",
то "треба"(от "требовать", просить) - есть молитва и священодействие
которое священослужитель совершал по просьбе кого-либо из верующих.
Полагали, что такая молитва обладает особой таинственной силой.
Р2. РАТЬ(бой, битва). ЗАГОВОР ОТ РАТНЫХ ОРУДИЙ.
Летел орел из Хвалынскаго моря,
Разбросил кремни и кремницы по крутым берегам,
Кинул громову стрелу во сыру землю.
И там отродились от кремня и кремницы искра,
От громовой стрелы - полымя,
И как выходит грозная туча
И как проливал(ся) обильный дождь,
Что им покорилась и поклонилась селитра,
Порох смирным-смирнехонько.
Как дождь воды не пробил, так бы меня (такого-то)
И моего коня искры и пули не пробивали,
Тело бы мое было бы крепче белаго камня.
И как от воды камни отпрядывают и пузыри выскакивают,
Так бы от ратных орудий прядали мимо меня
Стрелы и порох-селитра.
Слово мое крепко.
Примечание: "кремень" и "кремница" - старые способы получения огня,
с помощью высекания, которые, впрочем, и поныне живы в зажигалках,
где, по сей день применяется выражение "крепень", хотя, зачастую са-
мого кремня(тверддого камня, а не химического элемента "кремния", ра-
зумеется) там давно уже нет, а испоьзуются специальные "пирофор-
ные", буквально - "огнепорождающие") металлические сплавы.
Под "громовой стрелой", как нетрудно догадаться, понималась молния.
Упоминание же "орла" в связи с молниями, в который раз, явно не слу-
чайно - орел был постоянным попутчиком Зевса, бога-громовержца, и от-
звуки языческих верований(верований в богов Древней Греции или же -
им подобных) мы не раз уже встречали в приводимых заговорах.
С1. СТРЕЛА. ЗАГОВОР ОТ СТРЕЛ, ПИЩАЛЕЙ, РАТНЫХ ЛЮДЕЙ
За дальними горами есть окиян море железное,
На том море есть столб медный,
А на том столбе медном есть пастух чугунный,
А стоит, стоит от земли до неба,
От Востока до Запада,
Завещает и Заповедывает
Тот пастух своим детям:
Железу, укладу, булату красному и синему,
Стали, меди, проволоки, свинцу, олову, серебру, золоту,
Каменьям, пищалям и стрелам,
Борцам и кулачным бойцам - большой завет:
Подите вы - железо, каменья и свинец
В свою мать землю от раба (имя рек),
А дерево к дереву, а перья (от оперения стрел) в птицу,
А птица в небо, а клей (от клееных стрел) в рыбу,
А рыба в море, сокройтесь от раба (такого-то).
А велит он ножу, топору, рогатине, кинжалу,
Пищалям, стрелам, борцам, кулачным бойцам -
Быть тихими и смирными.
А велит он не давать выстреливать на меня
Всякому ратоборцу из пищали,
А велит схватить у луков тетивы и бросить стрелы на землю.
А будет мое тело крепче камня, твердее булату,
Платье и колпак - крепче панциря и кол(ь)чуги.
Замыкаю свои сорвеса замками,
Бросаю ключи под бел горюч камень алатырь.
А как под замком смыч(к)и крепки,
Так и мои словеса крепки.
Примечание: Выше мы уже упоминали, что "железен муж" или "камен
муж" или. как здесь "пастух чугунный", стоящий на "стлпе", на колонне
- есть крайне дальнее воспоминание о столбах со статуей Зевса-громо-
вержца, бога богов, отца богов в Древней Греции.
Заклиная уйти "от раба" - то есть отвратиться от человека, загова-
ривающий, тем самым, нередко зарабатывал на жизнь и жил, потому, под-
час, весьма неплохо, разумеется, до той поры, пока не был уличен и
изобличен. Далее, под "крепкой пыткой" он высказывал нередко много
лишнего, наговаривая на себя и на других.
Колдовство, тем самым выжигалось каленым железом уже в самом зачат-
ке и потому речь о каком-либо вечно существующем "Ордене Колдунов
России", который пытались придумать в начале 90-х годов ХХ века - су-
щая чушь и выдумка. Вся история российского государства показывает
Колун жил только ради себя, кормил лишь себя, был индивидуалом, а
из-за свой "профессиональной" деятельности, связанной с корнями и
травами, был, нередко и наркоманом. Именно от этого и происходил его
формальный типический облик - мутные глаза, темная странная кожа,
специфическое выражение лица и тому подобное, что легко опдмечалось
односельчанами.
Упомянутая в заговоре "пищаль" - древнерусской тяжелое крупнокали-
берное ружье, XVXVII века, или же артиллерийское орудие.
С2. СТРЕЛА. ЗАГОВОР ОТ СТРЕЛ, ПИЩАЛЕЙ, РАТНЫХ ЛЮДЕЙ
Есть море железное,
На том море железном камень алатырь,
На том камне сидит муж железный царь,
Высота его от земли до небеси,
Заповедует своим железным посохом на все четыре стороны
От Востока до Запада, от Юга до Севера, стоит, подпершись,
Заказывает своим детям, укладу ли красному и железному,
Каменному и простому, и проволоке-железу литому,
Стали и меди красной и зеленой, свинцу и олову,
Чугуну и с(е)ребру и ядрам:
Подите Вы, ядра каменныя и железныя в матерь свою землю,
Мимо меня раба Божия (имя рек),
А стрелы строганныя (вернитесь) в дерево, в березу и в сосну,
И в яблонь, и в рябину, и в черное дерево.
А вы перья (от стрел, вернитесь - Авт) в птицу в свою матерь.
А (клей от стрелы - Авт) из нея в рыбу, а рыба в море.
Примечание: Заговоры, как нетрудно видеть, "конструировались" совер-
шенно определенным, "системным" образом. Заговаривающий обращался даже
не к вражьей пушке или ружью, луку или топору - они были сработаны ру-
ками вражьями, и потому, "в целом", сами были врагами. Он обращался -
к "материалам" из которых эти вражьи орудия и оружья были сделаны, по-
тому что "материалу"(стали. меди, свинцу, дереву и пр.), в общем-то,
как считалось, было "безразлично" в чьем они орудии - в своем или вра-
жеском.
Убедить "отнятые" у птицы перья "вернуться" к птице, "отнятые" у де-
рева стрелы "вернуться" к дереву, было, мнению кодующего вполне разум-
ной просьбой. Захотевшая "вернуться" стрела - нарушает свой путь, за-
хотевшее "вернуться" перо - так же делает стрелу не боеспособной. Все
было просто и логично, хотя, разумеется, по сути - малодейственно...
С3. СОБАКА БЕШЕНАЯ. ЗАГОВОР ОТ БЕШЕНОЙ CОБАКИ
На море, на Окияне, на острове, на Буяне,
Стоит дом, а в том доме сидит старица,
А держит она жало.
Ты, старица, возьми свое жало
И приди к рабу (такому-то).
Вынь из раба (такого-то) жало смертное,
Заговариваю раны болючие
На руках, на ногах,
На голову, во лбу и на затылке,
На бровях и подбородке.
Будьте во веки веков на собаке
Черной, серой, красной, седой, рыжей, белой,
Сидите и во веки не сходите!
Примечание: Заговоры подобного рода, в частности, против вирусных и
бактериальных инфекций были, как нетрудно догадаться, абсолютно без-
действенными и, часто лишь задерживали более действенные методы лече-
ния. Укус бешеной собаки был равносилен смерти, так как до работ
французского бактериолога Луи Пастера(1822-1895) каких-либо прививок
от бешенства не было.
Именно он спас почти два десятка русских крестьян, покусанных бе-
шенной волчицей, и дошедших пешком во Францию из России. Когда они
вернулись обратно на родину, многих из них уже почитали мертвецами и
разбегались, при одном их появлении.
Т1. ТОСКА. ЗАГОВОР ДОБРОМУ МОЛОДЦУ ПО КРАCНОЙ ДЕВИЦЕ
Cтану я, раба (такая-то) благословясь,
Пойду, перекрестясь, Из избы в двери, из двора в ворота,
Выйду в чистое поле, в подводосточную сторону.
В подводосточной стороне стоит изба,
Среди избы лежит доска, под доской - тоска.
Плачет тоска, рыдает тоска, белого света дожидается!
Белый свет красна солнышка дожидается, радуется и веселится!
Так меня, рабу (такую-то) дожидался, радовался и веселился,
Не мог бы без меня ни жить, ни быть, ни пить, ни есть.
Ни на утренней заре, ни на вечерней!
Как рыба без воды, как младенец без матери,
Без материна молока, без материна чрева не может жить,
Так бы раб (такой-то), без рабы (такой-то)
Не мог бы жить, ни быть, ни пить, ни есть.
Ни на утренней заре, ни на вечерней,
Ни в обыдень, ни в полдень,
Ни при частых звездах, ни при буйных ветрах,
Ни в день при солнце, ни в ночь при месяце.
Впивайся тоска, въедайся точка, в грудь, в сердце,
Во весь живот рабу (такому-то),
Разростись и разродись, по всем жилам, по всем костям
Ноетой и сухотой по рабе (такой-то).
Примечание: "Ноета", происходит, разумеется, от слова "ныть", а
"сухота" - от слова "сохнуть". Подобные напасти, как предполагалось,
должны были передаться бедной "околдованной" девице. Колдун, или кол-
довка, при этом, всячески старался, так или иначе, воздействовать бо-
лее действенными псособами, и, если удавалось, использовал самые при-
митивные яды. "Заказчика" заговора при эом всячески подбадривался и
убеждали, что девица уже сохнет по нему "который день" и что осталось
лишь совсем немного.
В случае вполне возможной неудачи обвинение строилось на том, что
вмешался более сильный колдун, что с просьбой заговора обратились
слишком поздно, или, что заказчик оказался не слишком-то щедр для
того чтобы произвести "полноценные" магические действия. Как бы то ни
было, колдун в накладе не оставался, тем более, что с целью "отчиктки"
от все той же "сухоты" и "ноеты" родители девицы могли обратиться
опять-таки, к нему же!
Next
